Да, эксперимент продолжается! Вчера я уволилась из музея
изобразительных искусств. Не удивляйтесь! Я уже в первый день моего пребывания
там поняла, что долго не задержусь. В
блоге не писала, потому что хотела сначала во всем разобраться, «не рубить с
плеча». И разобралась.
Сначала о хорошем. Что я получила за месяц моей деятельности
в музее:
1)
познакомилась со многими замечательными людьми и
приобрела новых друзей – и в самом музее и вне его;
2)
изучила огромное количество новой информации: об
Афоне, о казаках-некрасовцах, о ставропольских художниках, об истории формирования музейных коллекций,
вообще, об искусстве et cetera;
3)
стала постоянной участницей «Гайд-парка»;
4)
побывала в музеях п. Новокумский и г. Изобильный,
а также на выставках в 9-й гимназии Ставрополя;
5)
изучила множество нормативных документов,
например, такой полезный как «Кодекс профессиональной этики для работников
учреждений культуры Ставропольского края»;
6)
получила новый толчок к творчеству и дальнейшему
саморазвитию
и
еще множество приятных и нужных вещей.
Теперь
о ложке дегтя…
Прежде
всего, рекомендую познакомиться с замечательной презентацией «О Зое Александровне
Белой, феноменальной личности» : http://textus-pro.ru/_ld/0/74_Zoya_Belaya.pdf
.
И ведь это правда. Действительно Зоя Александровна сделала и делает для
музея очень много.
Но
есть и другая правда...
…
Мой первый день в музее. Рабочего места у меня пока нет, и я изучаю
«Коллективный договор» и «Кодекс профессиональной этики» в фойе рядом с
кабинетом директора. В кабинет забегает молодой человек (как потом оказалось,
мой непосредственный начальник). Голоса
его так и не прозвучало, но в течение двадцати минут я слышала громкий голос
З.А. И то, что я услышала, повергло меня в шок.
Моим первым желанием было бросить все и бежать
из этого места, где так унижают людей! Я сразу поняла, что стерпеть такое
отношение к себе не смогу. Но меня пока никто не трогал. Я отдышалась, пришла в
себя и решила все-таки сначала осмотреться.
Закралась даже подленькая мысль: «А может, он сам виноват? Заслужил?».
Второй
день. Сижу возле библиотеки в зале, читаю отчеты по передвижным выставкам,
изучаю каталоги коллекций. Ко мне никто
не подходит, коллеги смотрят на меня с любопытством и опаской, и пробегают мимо с печатью озабоченности на лице и
какого-то страха. Никто не улыбается. Только я всем улыбаюсь. И вдруг собирается народ , ставят стулья,
шепчутся – будет планерка. Мне интересно, я пока никого не знаю. И вот, два с
половиной часа монолога. Жаль, что Microsoft Word еще не умеет передавать
интонации. Нынче досталось Отделу по работе с посетителями или, как их называют в музее, «педагогам».
Особенно запомнилось, что кто-то из них «оказывается, рыдает после планерок. А
нужно не рыдать, а работать!». И вопрос к коллективу: «Ну почему вы все такие
тупые?».
«А
может, они и правда тупые?» - думаю я, -
«И не хотят работать. Или не умеют… Как, наверное, трудно Зое Александровне с
таким коллективом: ленивым, несобранным,
некомпетентным, непрофессиональным. Но я-то не такая: я старательная,
дисциплинированная, компетентная, позитивная, я смогу ей помочь».
Сейчас
смешно об этом вспоминать. Лишний раз убеждаюсь, как важно уметь не делать
скоропалительных выводов, а учиться наблюдать, собирать информацию,
анализировать, и только потом выносить суждения. День закончился самым приятным
образом: моим знакомством с «Гайд-парком».
Третий,
четвертый, пятый… И понеслось! Конец недели был ознаменован монтажом выставки в
Духовной семинарии. Казалось бы, что
сложного: двадцать две оформленные репродукции, которые нужно развесить в
коридоре семинарии. Двое ребят и я справились бы минут за 40, но З.А. не могла
доверить нам такое ответственное дело и поехала сама все проконтролировать. Сначала
она накричала на представителя семинарии, что меня очень удивило (он же не
сотрудник музея). Потом, конечно, на меня и всех остальных. Я имела возможность
наблюдать основной принцип работы в
музее: делай вид, что работаешь, суетись, бегай с озабоченным лицом. Даже
водитель имитировал участие в монтаже выставки.
А
потом мы поехали в п. Новокумский, где уже десять лет существует филиал СКМИИ
«Музей казаков-некрасовцев». И там мы с Зоей Александровной уже все друг про
друга поняли.
Приехала
барыня в свой загородный дом. Все бегают, суетятся, кланяются и пытаются
угадать, вернее, предвосхитить ее
желания. И все равно ведь все и всё
делают не так! И эти уважаемые в поселке люди, местная интеллигенция, как
провинившиеся школьницы выслушивают тирады, насмешки, едкие замечания и просто
ор.
И
вот прошел месяц… Я познакомилась с коллективом, приобрела новых друзей и уяснила основные законы существования в
музее:
1)
Никто не знает, что действительно нужно делать,
так как конкретных задач ни перед кем не ставится.
2)
Делаешь ты что-то хорошо или плохо или не
делаешь совсем – результат один: тебя все равно прилюдно унизят.
3)
Любая информация в музее добывается буквально по
крупицам, так как каждый сотрудник боится сказать что-то лишнее.
4)
Страх присутствует везде и во всем. В первые же
дни меня предупредили несколько человек: поменьше говори, здесь даже у стен
есть уши.
5)
Нельзя улыбаться.
6)
Нельзя иметь какую-то жизнь вне музея. За свой
музейный оклад (8 200 руб.) ты должен находиться в музее с 10 утра до 19
вечера, а если будет нужно, и задержаться.
С пятнадцати лет помню слова Федора
Михайловича в «Записках из мертвого дома», они записаны в моем «Цитатнике»:
«Есть люди, как тигры жаждущие
лизнуть крови. Кто испытал раз эту власть,
это безграничное господство над
телом, кровью и духом такого же, как сам,
человека, так же созданного, брата
по закону Христову; кто испытал власть и
полную возможность унизить самым
высочайшим унижением другое существо,
носящее на себе образ божий, тот уже
поневоле как-то делается не властен в своих
ощущениях. Тиранство есть
привычка; оно одарено развитием, оно
развивается, наконец, в болезнь. Я стою
на том, что самый лучший человек может
огрубеть и отупеть от привычки до
степени зверя. Кровь и власть пьянят: развиваются
загрубелость, разврат; уму
и чувству становятся доступны и, наконец,
сладки самые ненормальные явления.
Человек и гражданин гибнут в тиране
навсегда, а возврат к человеческому
достоинству, к раскаянию, к возрождению
становится для него уже почти
невозможен. К тому же пример, возможность
такого своеволия действуют и на
все общество заразительно: такая власть
соблазнительна. Общество, равнодушно
смотрящее на такое явление, уже само заражено
в своем основании».
Комментариев нет:
Отправить комментарий